|
|
Уроки английского
"Аггравация (лат. Aggravare)- преувеличение
значения какого- либо явления"
( Краткий словарь иностранных слов)
Каждый военный всю жизнь будет помнить, если ему приходилось встречаться,
и тем паче разговаривать с каким- нибудь большим начальником, тем более,
если он известен всей стране, или миру. А так как всю нашу историю,
государством мы были военизированным, и имена наших министров обороны,
использовали на Западе как страшилки для доверчивых граждан, то я искренне
горжусь, что мне довелось подержаться за руки, аж двух наших главных
военных.
Важные гости в любом флотском училище, не такая уж редкость. То главком
заглянет, то престарелый маршал какой полюбоваться, мало ли. Но вот
обстановочка сложившаяся, после нашего возвращения из летнего отпуска
настораживала. Судя по всему, ждали кого- то очень высокого, выше некуда.
Наш бедный второй курс, не выползал с внешнего объекта, вылизывая аллеи и
беля деревья, все училище красилось, асфальтировалось, даже страшно
сказать: пятый курс заставили собирать бумаги вокруг своей казармы. И что
еще странней: все это продолжалось каждый день, и без упоминания имени
гостя. Спешно реконструировалась образцово-показательная трасса-"БАМ".
Этим маршрутом возили и водили всех важнейших посетителей наших стен,
действовала она на них сильно, не зря училище ядерной энергетики. Гости,
как правил, прибывали к нам морем, на катере. Там их ждали машины, и через
спортивный городок везли наверх, в нашу знаменитую лабораторию ИР- 100,
единственный действующий реактор на территории Севастополя, если не Крыма.
После гостей везли в учебный корпус, и проводили пешком через весь, к
режимной зоне, где учились старшие курсы, и располагались секретные
кафедры и лаборатории. После чего, они наверно шли на банкет, либо в
курсантское кафе "Бригантина", либо в адмиральский Голубой зал на камбузе.
Это мне доподлинно неизвестно.
Шли дни. Мы все так же чистили и драили родные стены. И вот наконец, на
общеучилищном построении, наш Ашот Аракелович (вице- адмирал, начальник
училища) громогласно объявил, что училище, впервые в истории ВМФ посетит
министр обороны маршал Устинов. Все сразу встало на свои места. Ждали, но
даты не знали. Теперь выяснилось, что приедет министр через десять дней,
фронт работ огромен, дел хватит на всех. Начался беспримерный аврал.
Посреди этой, уже целенаправленной суматохи, в стенах училища появились
бесцветные личности, в строгих костюмах, и невозмутимым лицом. Облазили
все училище, начиная от крыши, заканчивая баней, обнюхали все, и долго
изучали личные дела курсантов и офицеров в отделе кадров. На второй
авральный день, меня и моего друга Гену Боровикова вызвал к себе командир,
и что самое неожиданное прямо с занятий. Такое разрешалось делать, только
если вызывал начальник училища. Грешным делом, я подумал, что Генка что-
то отчебучил, и его со мной (а я был старшиной класса) вызывают на ковер.
Но Генчик категорически отрицал всякие мои домыслы, и уверял, что причин
нет. Командир ждал нас в роте. Усадив нас в своем кабинете, он долго молча
расхаживал перед нами, хмурился и наконец родил:
- Белов, Боровиков, мне приказали выделить от нашей роты двух надежных
курсантов для встречи министра обороны. Я долго размышлял, и остановился
на вас. Вы ребята находчивые, смышленые, старшина класса и отличник.
Возражения есть?
Мы молчали. Командир еще походил, и неожиданно резко продолжил:
- Обосретесь- сгною! Приведите себя в порядок, через полчаса инструктаж у
начпо. Вперед!
Мы подчистились, и снова побрели наверх, в учебный корпус.
Инструктаж проходил в актовом зале училища. Там собралось человек тридцать
курсантов всех курсов и столько же офицеров. Все расселись, на трибуну
вышел начпо и начал объяснять задачу. Говорил он по замполитовски долго и
витиевато, поминутно вспоминая нашу ответственность, долг, политику партии
и правительства, решения последнего съезда и многое другое. Никто ничего
не понял. После него на трибуну взобрался начальник строевого отдела и
перевел монолог начпо на земной язык:
- По всему маршруту движения начальника, короче по всему "БАМу", вас
товарищи курсанты расставят, изображать случайные встречи с министром. На
сегодня наша задача: определить на плане ваши точки, разобраться с формой
одежды. Все. Остальное начнем отрабатывать с завтрашнего дня, с каждым
отдельно. Впереди неделя. Справимся.
На сцену вынесли огромный план училища, с обозначенным ярко красным цветом
"бамовским" маршрутом. Расстановка по постам прошла быстро, и без
затруднений. Нам с Генкой достался пост в фойе клуба, прямо напротив входа
в актовый зал. Начальник строевого отдела снова вышел на трибуну:
- Все запомнили места. Добро. Начальник вещевой службы прошу.
На трибуну еле вполз необъятный майор, начальник вещевой службы,
славящийся своей непробиваемой жадностью (насчет формы).
- Товарищи курсанты! Всем на склад!
Это удивило. Если кто не знает, форму на флоте, как и во всей армии дают
на определенный срок, износил раньше времени- твоя личная беда. Носи что
хочешь. Лишнего не дадут. Тем более наш начвещ. А тут такое. Мы все
снялись с мест и потопали на склад. Военная мода проста как бревно.
Существует всего шесть размеров на все случаи жизни: 44-2, 46-3, 48-4,
50-5, 52-6, 54-8. Первая цифра- размер, вторая- рост. И если у тебя
бедняги рост метр девяносто, но ты худ как соломина- получи свой 54-8, и
не жалуйся, что в штаны еще трое таких же влезет. Не поможет. Главное-
рост совпал, и точка! Крутись, как хочешь, но помни: ушивание военной
формы одежды, это ее порча, и наказывается в дисциплинарном порядке. А тут
на складе, лично начвещ, отбирал каждому выходную форму одежды не по
уставу, а по уму! Дали все: от хромачей и карасей до новых бескозырок и
фуражек. Приказали погладиться, и через час построиться нашей группой
перед ателье. Я понял, что в ближайшую неделю учебы у нас скорее всего не
будет. Через час, нас шокировали в очередной раз. Начальник строевого
отдела, беспощадный борец с неуставщиной и ушиванием, обойдя строй,
сморщился, сплюнул и скомандовал:
- Шагом марш на примерку! Все как мешки! Начальник вещевой службы, завтра
они должны быть как с картинки, ни одной складки, все как пятаки медные!
Нас стадом загнали в ателье, и предупрежденные мастера стали лихорадочно
обмерять наши фланки и брюки. Переодевшись в казарме, мы сдали форму и
разошлись до завтра. Наутро, прямо посредине первой пары, нас снова
вызвали в ателье. Форма была уже готова. Снова заставили переодеться, и
крайне придирчиво осмотрели. Половину забраковали. Смешно сказать, но за
то, что задница на брюках висела. А ведь в другое время это считалось
идеалом! Те, кто прошел осмотр без замечаний, отправились обратно на
занятия. И мы в том числе. Но ненадолго. На третьей паре нас с Генкой
снова высвистали. Теперь уже в политотдел.
Ждали нас в кабинете заместителя начальника политотдела. Сам заместитель,
и еще один неизвестный каперанг. Мы доложились. Начальники сверились с
картой похода министра, пошуршали бумажками, поставили галочки и наконец
обратили внимание на нас. Заместитель начпо, откашлялся и начал:
- Ну ребята, вы хоть понимаете какая честь вам выпала? Я вот министра
обороны за всю службу ни разу не видел. А вы только начинаете, и уже.
Ответственность чувствуете?
Мы чувствовали. Особенно, что это надолго, и можно пропустить обед.
- Вижу, осознаете. Понимаете ребята, вы должны оказаться на пути министра
как бы случайно, вроде по своим делам шли и столкнулись. Неожиданно.
Понимаете.
Чего непонятного? Как само собой. Гуляем- бах, министр! Поздоровались и
пошли гулять дальше, как ни в чем не бывало! Мало ли министров по училищу
шатается.
А замначпо продолжал:
- Может быть он мимо пройдет, вас и не заметит. А вот может и заметить, да
еще остановиться поговорить. Резонно?
Мы кивнули. Заместитель вопросительно посмотрел на нас.
- А что он спросит?
А хрен его знает, что его заинтересует. Министр все же. Заместитель не
унимался.
- Ну вот ты Боровиков, как думаешь?
Генка, который в обычной обстановке за словом в карман не лез, замялся.
- Не знаю. Ну... Ну... Спросит как учусь?
Заместитель искренне обрадовался, и даже вскочил со стула.
- Правильно! Верно! Но это он спросит не сразу. А сначала...
Молчавший до того каперанг подал голос:
- Владимир Николаевич! Извините, что вмешиваюсь, но давайте я объясню
курсантам, что будет спрашивать министр.
Наш заместитель сразу согласился, и услужливо помахав руками снова сел.
Каперанг встал, подошел к нам вплотную, и очень серьезно и сурово начал
вещать:
- Первым дело вы должны поздороваться с министром, как бы он к вам не
обратился. Сразу стойка смирно и громкий четкий ответ! На пределе! Сейчас
потренируемся. Внимание, я министр обороны!
Каперанг отошел на пару шагов, резко развернулся, и неожиданно визгливым
голосом прокричал:
- Здравствуйте товарищи курсанты!!!
Мы даже вздрогнули. Но ответили вместе, без разнобоя.
- Здравия желаем товарищ маршал Советского Союза!!!
Каперанг недовольно сморщился. Одним лимоном во рту и не пахло. Минимум
десяток.
- Юноши! Вы как умирающие котята в дальнем углу подвала. Я вас не слышу.
Чему вас учат! Повторяем!
Повторяли мы минут десять без перерыва, пока наши вопли не удовлетворили
придирчивого каперанга. После чего пошли дальше.
- Хорошо. Здороваться мы с вами с грехом пополам научились. На троечку, но
все же. Представляться будете в таком же русле. Четкость и уверенность.
Представились. Министр спросит, как учитесь. Ваш ответ должен быть один.
Отлично товарищ маршал Советского Союза!!! Внимание! Я министр обороны!
Как мы учимся, мы отвечали еще минут двадцать. Видно каперангу очень
нравилось изображать из себя министра. Слушая нас, он перемещался по всему
кабинету. Заставлял нас изображать строевые пируэты, поворачиваться то
туда, то сюда. Работал на совесть. Наконец, подошли к главному.
- А теперь важнейшее! От этого вся ваша служба дальнейшая зависит! Министр
возьмет и задаст вопрос: где служить хотите? А? Что говорить будете?
Где служить будем, мы и так знали. Атомоходы только на Севере, да Дальнем
Востоке с Камчаткой базировались. Выбор то не так уж и велик.
- Задумались? Правильно! Ваш ответ должен быть один: где Родина прикажет
товарищ маршал Советского Союза!!! И больше ничего! Сразу набрали воздуха
в легкие для следующего ответа и молчать! Никакой отсебятины! Не дай бог
Москва, Ленинград... На Колыму поедете! Внимание!!! Я ...
И снова понеслось... Следующий час мы отрабатывали всевозможные варианты,
в принципе одних и тех же ответов. Чуть не осипли. Когда нас отпустили, в
приемной уже ждала следующая пара "случайных прохожих" с четвертого курса.
Последующие дни, мы провели в ежедневной глажке выданной формы, ее
осмотре, забраковывании с назначением времени очередного осмотра. После
обеда нас вызывали в политотдел, для отрабатывания голоса. Там в течении
минут сорока, мы открикивали вызубренные ответы, получали замечания и
уходили устранять. В перерывах между всем этим мы учились. Попутно вдруг
вспомнили про наши прически, и подстригли под бойскаутов, оставив лишь
хохолки над лбом. Примечательно, что стригли бесплатно в училищной
парикмахерской, под отеческим надзором начальника строевого отдела.
И вот настал великий день. За сутки до него, серые личности опечатали
склад боепитания и отобрали патроны у караула и ВОХР. Училище подняли на
час раньше, покормили и разогнали по классам. Занятий, как таковых не
было. Все сидели и занимались самоподготовкой. А чтоб не было соблазна
пойти погулять, в каждом коридоре выставили три- четыре офицера для
пресечения всяких попыток . Короче, училище с населением без малого две
тысячи человек обезлюдело совершенно. А мы, напоследок построились на
плацу для окончательного инструктажа, после чего разбрелись по местам
"случайных" встреч. Итак, в девять ноль ноль я и Генка отутюженные
донельзя, сверкая свежепостриженными головами в одиночестве торчали в фойе
клуба. Для полноты иллюзии под мышкой у меня находился фундаментальный
учебник " История КПСС", у Генки- " Теоретическая механика". Стояли долго.
Даже ноги затекли. Началось же все часов в одиннадцать. Сначала согласно
плана, министр со свитой высадился на пирс кафедры морской практики. Его
встретил начальник училища, представился, расселись по машинам и показуха
понеслась. Уже через сто метров машины тормознули. На свежепокрашенном,
безлюдном спортгородке трое курсантов богатырского телосложения, в
идеальной форме одежды занимались спортом. Один подтягивался на одной
руке, другой безостановочно крутил на турнике подъем- перевороты, а третий
лениво махал двухпудовой гирей. Рядом на скамейке, по уставному аккуратно
рядком лежали сложенные фланки и фуражки.
- Кто такие Ашот Аракелович? Почему ерундой занимаются в рабочее время?
Само собой эта встреча входила в план, и начальник училища со вздохом
ответил:
- Отстающие по физической подготовке Дмитрий Константинович. Еще
встречаются. Это дополнительные занятия товарищ маршал!
Министр одобрительно хмыкнул, и процессия понеслась дальше.
Останавливаясь, то тут, то там кортеж добрался до лаборатории ИР-100. Там
уже четвертый час, упакованные в пластиковые защитные костюмы, такие- же
бахилы, и все остальное защитное имущество ждали очередные "встречные
пареньки".. Эта группа изображала лабораторную работу на действующем
реакторе, и за четыре часа полной боевой готовности в пластиковой обертке,
вспотела до тех мест, которые в принципе и потеть не могут. Реактор
министру понравился, особенно неземной вид работающих специалистов.
Выслушав объяснения нашего адмирала, министр скомандовал:
- Поехали дальше!
И процессия направилась в учебный корпус.
На нашем боевом посту мы извелись окончательно. Во избежание эксцессов,
командование позапирало все двери в коридорах. И когда на второй час
ожидания наши мочевые пузыри подали сигнал аварийной защиты, оказалось,
что идти то некуда. Хоть в штаны. И тоже нельзя! Министр увидит. А все
гальюны под замком. Представляю, если бы Дмитрия Константинович самого
пробрало, а некуда! Дотерпев до зубного скрежета, мы плюнули на
последствия и на ураганной скорости сгоняли на улицу, где на косогоре
выжали из себя, все что могли. Мы успели. Катастрофы не произошло. Когда
мы уже отчаялись дождаться министра, откуда то из- за колонн, тенью
прошмыгнул начальник строевой части, и шепотом предупредил:
- Идут! И испарился.
В конце коридора послышался рокот. Мы выдвинулись на заранее определенные
позиции. Устинов быстро вошел в фойе. За ним катилась такая толпа! Мама
родная! Человек пятьдесят, не меньше. Я запомнил только нашего главкома
Горшкова, первого секретаря Крымского обкома, ну естественно нашего
начальника училища. Остальные слились в сплошную полосу погон и золота.
Министр, как по сценарию, подошел к нам и поздоровался:
- Здравствуйте товарищи курсант.
Припомнив тренировки, мы во все свои глотки гаркнули:
- Здравия желаем товарищ маршсоветсоюза!!!!!
Устинова аж качнуло. Он улыбнулся и протянул руку. Пожимая ее, мы
представились:
- Товарищ маршал Советского Союза главный старшина Белов.
- Товарищ маршал Советского Союза старшина 2 статьи Боровиков.
Рука у Устинова была вялая и чуть влажная. Нездоровая, одним словом. Хотя
сам он выглядел бодряком. Министр на секунду задумался, и спросил:
- Как учитесь ребята?
- Отлично товарищ маршал Советского Союза!
-Молодцы!
- Рады стараться товарищ...
Министр нас перебил:
- Что вы так громко кричите, я не глухой!
Получив незапланированную сценарием фразу мы запнулись. Но по- моему все
же, мы учили ответы, а министр вопросы. Потому что еще раз улыбнувшись,
министр с чуть заметной ехидцей спросил:
- Где служить хотите?
Почуяв, что события вошли в колею, мы радостно и громогласно возопили:
- Где Родина прикажет товарищ маршал Советского Союза!!!!
- Молодцы! Снова сказал министр и повернувшись к главкому бросил:
- Пошли!
И весь эскадрон застучал по паркету в сторону режимных кафедр. Мы остались
стоять в фойе, потные, голодные, не курившие часа четыре и безумно
довольные что все наконец кончилось.
Всем участвовавшим, после объявили благодарности. Наш училищный фотограф,
фиксировавший всю встречу, сначала и до конца, заработал неплохие деньги.
За фотографии с министром обороны с тех, кто принимал участие во встрече
он просто взял тройную цену. Возражающих не было. Кто не хочет иметь на
память такой кадр. А Устинов, через несколько месяцев умер. Все- таки
нездоровое было у него рукопожатие.
|
|
|