|
|
Экзамен - штука тонкая
"Думаете, вам на экзамене поставят тройку?
Поставят, но вам от этого легче не будет!"
(кап.2 ранга Гуз. СВВМИУ.1984г.)
Что такое академия, вам с иронической ухмылочкой скажет любой бывший
гардемарин. Это не то высшее научное заведение, о котором мечтают ученые
мужи, а вовсе нечто радикально противоположное. Академия - это время,
которое нерадивый курсант проведет в училище, когда все остальные будут
гулять в отпуске, за то, что он, бедняга, не сдал какой-нибудь экзамен.
Любой. Один. И так будет, пока в "бегунке" не появится вожделенная оценка,
пусть даже тройка со многими минусами, не беда! Она все же дает право
побросать в сумку вещи и покинуть, наконец, стены родной "системы" на те
немногие денечки, которые, может, еще остались до конца отпуска. Ох, как
на многое приходится иногда идти ради даже небольшого срока призрачной
свободы.
После третьего курса самым страшным экзаменом абсолютно справедливо
считались ЭСАУ. Элементы систем автоматического управления. Преподователи
кафедры практически все без исключения слыли мужиками бездушными, к горю
человеческому безразличными и совершенно бескомпромиссными. “Бананы” в
экзаменационную ведомость ставили, не раздумывая. Делом совершенно
обыденным и совсем не чрезвычайным считались в училище полкласса не
сдавших экзамен по автоматике. К моему стыду, эту науку я не любил и не
понимал.
Ну не шли у меня полупроводниковые процессы, и все! Вот клапана, захлопки,
трубопроводы шли, а диоды, триоды, и анодные мосты ни в какую. Вот и
получился «по работе отдых». До сих пор помню, что вытащил билет, а один
из вопросов - работа мультивибратора. Я, конечно, извилины напряг, схему
нарисовал, припомнил зазубренное и выдал все экзаменатору. Где-то в другом
месте, может, и сошло бы, но не здесь. Не тот преподаватель. Автоматику у
нас вел капитан 2 ранга Туровский. Больше теоретик, чем практик. Умный до
безобразия. Такими и нас видеть хотел. Стремление благое, спору нет, но...
Послушал он меня, головой покивал, потом берет карандаш и рисует поперек
схемы гаечный ключ, а в углу - круг.
- Вот Белов, видишь, сюда гаечный ключ упал, тут и тут замкнул, а сюда
матрос- разгильдяй пописал. Как теперь схема работать будет?
После этого теперь уже моя голова замультивибрировала. Лихорадочно и
хаотично. Но без толку. Начал я всевозможные горбушки лепить, широченными
потоками лить воду, даже политику партии и правительства припоминать. А
Туровскому все это - по барабану. Покивал головой, покивал и говорит:
- Да, Белов, ты хоть и старшина класса, но автоматику должен знать, как
«Отче наш». Куда ты в жизни без автоматики? Вызубрить все можно, но
необходимо ведь понимать глубинные процессы... Придешь после практики.
Так я стал академиком. И чтобы мне не было обидно, отбраковала кафедра
автоматики еще двадцать два человека из моей роты, почти треть. А
отпуск-то летний, целый месяц, обидно. Но ничего не поделаешь.
Уехали на практику. В город Горький, ныне Нижний Новгород, на завод
"Красное Сормово", смотреть, как строятся подводные гиганты. Посмотрели,
пофланировали с черноморским шиком по городу, пива попили, в общем,
попрактиковались месяц, и по домам. Все, кроме нас, горемычных. Двадцать
три автоматических должника потянулись вместе с командирами обратно в
родную Голландию. Обиженные и угрюмые. Лето на дворе, а тут... Я, конечно,
брал, в Горький конспект лекций, но полистать его времени как-то не
хватило... Большой город, понимаете, соблазны... Но двое суток,
проведенных в поезде на обратной дороге, я честно залез в тетрадь по самые
плечи с твердым намерением в первый же день сдать зубодробильную науку и с
максимально возможной скоростью свалить в отпуск. Но, как известно,
действительность всегда оказывается мрачнее.
Все училище в отпуске. Курсантов нет, офицеры по минимуму. Да и то только
те, которые обеспечивают новый набор. На кафедре автоматики для приема
наших долгов оставлен всего один преподаватель, да и тот по горло занят
проблемами абитуриентов. Наши отпускные терзания ему просто-напросто
пополам, и он назначает ближайшую дату сдачи только через неделю. Мол,
подготовтесь, а там посмотрим, что вы за птицы. А неделя, между прочим,
четвертая часть отпуска. Вот так, утром приехали, а к обеду ото всех
полученных известий впали в кому. Слава Богу, наш знаменитый заместитель
начальника факультета по учебе кавторанг Клитень вошел в наше положение и
сразу без лишних нотаций выдал на руки "бегунки". Только сдавайте. Как
хотите, всеми доступными средствами и методами. Побродив без толку по
училищу, я уже собрался было вниз, в казарму, как увидел в курилке двух
"хачиков" из моего класса в чрезвычайно приподнятом настроении. Дагестанцы
Ахметов и Мухтаров в академии оказались по той же причине, что и я.
Автоматика. Особо крупными познаниями в области полупроводников они не
обладали, поэтому и завалились на экзамене со значительно большим
грохотом, чем я. Их счастливые лица меня заинтриговали, и я поспешил
выяснить причину такого веселья.
- Чего радуетесь, братья по оружию?
- Та так. ЭСАУ сдалы. Завтра домой.
Я опешил. Нездоровое чувство национального самосознания вздыбилось до
небес. Я что, хуже, тупее наших махачкалинских "жориков"?
- Кому, мужики? Трофимов всех послал подальше до следующего понедельника,
а ведь больше никого нет.
- А мы Туровского встретили. Он со вчерашнего дня в отпуске, за деньгами
приезжал, а мы тут как тут. Понавесили ему лапши на уши, я жэних, Мухтар
свидэтель, свадьба послезавтра. А нам еще до Махачкалы добираться. Он
поломался нэмного, и вписал в "бегунок" по трояку. А нам больше и нэ надо.
И "хачики" довольно загоготали. А я сразу принял решение. Аналогичное. Но
еще более наглое.
- Ахма! Туровский где?
Ахметов успокоился. Махнул рукой.
- Полчаса назад домой уехал. Не догонишь.
Догонять я и не собирался. Мне был нужен только его домашний адрес. Но на
кафедре опытная лаборантка справку дать отказалась сразу. Пришлось у
знакомого дежурного по роте занять повязку и штык-нож, заскочить к
дежурному по училищу, бодро представиться и попросить посмотреть в книге
оповещения офицерского состава адрес Туровского, мол, посылали рассыльного
бумаги отнести, а у нас оказался неверный номер квартиры. Дежурный
каперанг, разомлевший от июльской жары, лениво махнул рукой - смотри и
убирайся, без тебя тошно. Адресок я записал и быстренько слинял в казарму
готовиться.
Не могу сказать, что я жуткий наглец и циник, так что мне стоило многого
решиться пойти вечером домой к преподавателю. Но идти было жизненно
необходимо. Либо пан, либо пропал. Нравственный фактор спрятался и не
высовывался. Летний отпуск стоил гораздо больше душевных терзаний.
Погладил форму, почистил хромачи. Часа два просматривал конспект в надежде
освежить память и отсутствовавшие знания. В восемнадцать ноль-ноль,
пользуясь тем, что я остался старшиной роты, уволил сам себя до полуночи.
Жил Туровский на проспекте Острякова, попросту, на Остряках. Дом около
остановки, второй этаж. Поднялся на площадку. Отдышался. За дверью что-то
шумело. Тянуть я не стал и сразу позвонил.
Дверь сразу не открылась. Потом неожиданно резко распахнулась, и на пороге
возник мой принципиальный преподаватель. Судя по всему, он стирал, был в
майке, раздувшихся на коленях сатиновых спортивных штанах и с ног до
головы забрызган мылом.
- Белов? Хм... Чем обязан?
Я, стараясь сохранить достоинство и не выглядеть элементарным попрошайкой,
начал сбивчиво объяснять:
- Понимаете, товарищ капитан 2 ранга, у меня на завтра билет на самолет, а
Трофимов сказал, что сдавать только через неделю, вот я и решил к вам. Я
готов, целый месяц занимался, обидно сидеть лишние семь дней.
Наверно, из-за начавшегося отпуска Туровский был настроен на удивление
благодушно.
- Подожди.
И нырнул в квартиру. Вернулся, вытирая руки полотенцем, и плотно прикрыл
за собой дверь.
- Конспект при себе?
Я с готовностью протянул свой талмуд.
- Открывай на любой странице.
Я распахнул тетрадь. Судьба играет человеком, а человек играет на трубе.
Страницы распахнулись на все том же злополучном мультивибраторе. Туровский
улыбнулся.
- Вопросик-то мой помнишь? Гаечный ключик и моча молодого матроса. Ну,
давай, докладывай.
К такому повороту дел я не готовился. Совершенно. На столь каверзные
вопросы из всего преподавательского состава кафедры автоматики был
способен только один Туровский, а еще с утра я как раз ему-то сдавать
экзамен и не собирался. Капкан. Но отступать некуда, за нами Москва,
точнее, билет до неё. И я начал заливать в уши взмыленного Туровского все
свои знания по части мультивибрации, обсервации, мультипликации и прочей
автоматизации. Говорил, не переставая, минут пять, потом выдохся и
замолчал. Туровский меня тактично не перебивал, выслушал до конца, и
лаконично подвел итог.
- Полная ахинея. Ты, милый друг, полнейший эмбрион. До свидания.
И повернулся к двери. Я почувствовал, что сейчас ниточка порвется, и я
останусь на бобах.
- Товарищ кавторанг! Я даже билеты уже сдать не успею.
Тут я лукавил. Билетов на самолет у меня, конечно, не было. Курсант не
миллионер, но на поезд в Москву были на самом деле, и как раз на завтра. Я
их достаточно опрометчиво купил сразу по возвращению в город-герой
Севастополь. Загодя. Да и сдать их проблемы не было.
Туровский на миг тормознул.
- Белов, мне совесть не позволяет тебе даже двойку с минусом поставить.
Иди в училище и готовься.
Я был уж в полном отчаянии, когда вдруг дверь квартиры распахнулась прямо
перед носом упрямого ученого, и показалось миловидное женское лицо, в
обрамлении симпатичных белокурых кудряшек.
- Здравствуйте! Юра, а ты что молодого человека на площадке держишь? А
ну-ка, заходите домой.
Туровский замялся.
- Света, этот оболтус хочет тройку из меня выбить, А сам...
Света распахнула дверь.
- Вот пусть и выбивает, но не на пороге, а в доме. Некрасиво.
Туровский совсем стушевался, и как-то неловко пригласил меня войти.
- Ну, заходи, неандерталец...
Я боком протиснулся в прихожую и застыл у входа на коврике. Света
подвинула тапочки.
- Разувайся, горемыка. Идите в комнату. Юра, я машинку сама выключу.
Потом снова повернулась ко мне и улыбнулась.
- Не стесняйся и не бойся, все будет хорошо.
В этот момент я вдруг почувствовал, что именно так и произойдет. Знал бы
я, что будет перед этим...
Расположились мы в комнате за большим полированным столом. Туровский
принес пачку чистых листов, карандаш, пододвинул стул и уселся рядом.
- Ну Белов, давай-ка для начала выясним, как ты понимаешь...
И понеслось. Через пять минут я узнал, что мое место в лучшем случае в
десятом классе. Еще через пятнадцать впавший в раж кавторанг доказал мне,
надо сказать, очень убедительно, что я и в школе вообще не учился. От
нервного напряжения я впал в ступор, и совсем потерял возможность
нормально соображать. Меня хватало лишь на то, чтобы на все вопросы
отвечать зазубренными фразами из курса корабельной автоматики. Туровского
же мое состояние наоборот взвинчивало. Он срывался, стучал кулаком по
столу, покрывал листы графиками и формулами, засыпал весь стол кипой
литературы, начиная от фундаментальных трудов классиков физики, заканчивая
учебниками сына шестиклассника. Он пытался выдавить из меня хоть что-то,
но у него ничего не получалось. Меня просто-напросто заклинило. Я
совершенно перестал понимать метания электрического тока по цепям и
транзисторам. Даже то, что я знал, забилось с испугу куда-то в подкорку
головного мозга и выползать на свет ну никак не желало.
- Белов!!! Сейчас девятнадцать сорок пять! В двадцать тридцать за мной
заезжает товарищ, и мы всей семьей уезжаем на дачу. В твоем распоряжении
пятнадцать минут!!! Ни секунды более!!! Последний вопрос! Почему...
Дверь комнаты приоткрылась.
- Ученые! Чаю не хотите?
Голос жены моего "мучителя" показался мне просто манной небесной, дающей
возможность перевести дух, и хоть немного привести мозги в порядок.
Туровский в ответ рявнул:
- Нет!!!
Я позволил себе не согласиться с наставником и выгадать хоть пять минут
передышки.
- Спасибо, с удовольствием.
Света кокетливо улыбнулась.
- Вот и хорошо! Юрик, я тебе тоже принесу. Я же вижу, ты хочешь.
Туровский посмотрел на меня с ничем не прикрытой ненавистью.
- Белов. Время работает не на тебя. Продолжаем!
Дальнейшая фантасмагория понеслась под чай. И от нервного напряжения, и от
горячего чая я взопрел, как в сауне. Пот стекал по телу ручьями. Сердце
билось как отбойный молоток. Я был уже не рад, что решился на такую
авантюру, но отступать по собственному желанию не считал возможным.
Выгонит - уйду! Но сам - никогда! На войне, как на войне! Бей "врага" в
его логове!
А атмосфера все накалялась и накалялась. На наше аутодафе заскочил сын
Туровского, вернувшийся с улицы и ничего не знавший о происходящем.
- Папа, у меня велосипед сломался, посмотри, пожалу...
Туровского передернуло, как от огня.
- Иди!!! Чини сам!!! Учись!!! А не то станешь таким, как этот и его
друзья!!!
Под «этим», Туровский, естественно, имел меня. Под друзьями, наверное,
"хачиков". А то и всех курсантов вместе взятых. Сына как ветром сдуло.
Видно, в таком состоянии папу ему приходилось видеть нечасто.
В дверь позвонили. Судя по голосам, кто-то пришел. Туровский злорадно
захихикал.
- Вот за мной и пришли, Белов! Будем закругляться!
На пороге, сияя широченной улыбкой, возник еще один "автоматчик" - капитан
3 ранга Туманов. Похоже, Света успела сообщить ему о трагедии,
разыгрывающейся в этой комнате, и он поспешил к нам разрядить обстановку.
- Здравствуйте, товарищи! Как дела на околонаучном фронте?
Лицо Туманова выражало безбрежное удовольствие, лучилось от блаженства и
внутренней гармонии. Отпуск, дача, море, что еще надо человеку, чтобы
достойно отдохнуть от военной действительности. Полная противоположность
взбешенному Туровскому.
- Что, хохлы, прищурились? Юрка, ты что-то на себя непохож.
Туровский обреченно махнул рукой.
- Я скоро умом тронусь. Свалился на мою голову ноль полнейший. Володя,
будь другом, прими у него хоть пару вопросов, я хоть оденусь пойду.
Володя энергично потер руки.
- Ради бога! Ступай, занимайся своими делами, я тут повоюю за тебя.
В душе я ликовал. Туманов с флота вернулся недавно, теоретическим
училищным жирком обрасти не успел и четко знал, что на действующем флоте
необходимо, а что нет. Поэтому над курсантами особо изощренно не
изгалялся, требовал в меру и звезд с неба хватать не заставлял.
- Ну, старшина, в чем ваши разногласия с моим многоуважаемым другом
Юриком?
И все началось по-новой. Но совсем в другой интерпретации. Туманов
спокойно выслушал зазубренные мной тексты, просмотрел нарисованные мной
схемы, задал пару общих вопросов и подвел итог.
- На крепкий трояк ты тянешь без замечаний. Чего это Юрка к тебе
прицепился? Ему что, времени своего не жаль.
Я в ответ только жалко улыбался. Слова Туманова меня окрыляли, но не
более. Последнее слово все равно было за Туровским.
И тот не заставил себя ждать. Кажется, даже пока он одевался его попросту
выворачивало наизнанку от тупоумия наглого и беспардонного курсанта.
Метеором влетев в комнату, Туровский с нескрываемым раздражением спросил:
- Ну, убедился, каких туарегов воспитываем?
Туманов отреагировал очень спокойно.
- Юра. Мне кажется, свой трояк парень заслужил честно. По крайней мере,
память у него отличная. Я проверил. Он точно по тексту учебника шпарит.
Туровский взорвался. Далее происходило неописуемое. Вздыбившийся кавторанг
буквально выдернул Туманова из-за стола и выволок в коридор. Оттуда минут
пять доносилось рычание и крики Туровского, изредка прерываемые робкими
репликами младшего по званию. Бедный Вова Туманов! Чего он только не
наслушался. И потакатель малодушный, и моральный развратник, и остолоп
флотский, и, что ему не будущих офицеров воспитывать, а телят гонять в
глухой деревне. Всего и не упомнишь. Просто изнасиловал. После этого
концерта униженный Туманов убыл на кухню к женщинам и больше на сцене не
появился.
Размазав идейного противника по стенке, Туровский снова возник передо
мной. Настроен он был более чем решительно, и пощады себе на его лице я
прочитать не смог.
- Встать!
Туровский вдруг превратился из чересчур горячего ученого в настоящего
строевого офицера.
- Шагом марш обуваться!
Приказ начальника - закон для подчиненного. С тяжелым сердцем я поплелся в
прихожую. Проклятые хромачи никак не лезли на ноги. Я измучился, но
попросить ложечку для обуви не смел. Когда наконец я закончил и
выпрямился, моим глазам предстала такая картина. Слева, в проеме двери
скрестив на груди руки, с видом гордого римского патриция, уничтожившего
орду варваров, высился кавторанг Туровский. Усы вздыблены, глаза метают
молнии, только сабли не хватает. Справа, у двери на кухню его жена. Она
тоже успела переодеться, выглядела очень соблазнительно в короткой юбочке,
выгодно подчеркивающей красивые ноги, и обтягивающей футболке, детально
обрисовывающей остальные женские достоинства. Друг друга они не видели.
Зато я их обоих - прекрасно.
Ну что? - Спросила Светлана беззвучным жестом. Я опустил глаза и
отрицательно покачал головой.
Одну минуту! - Она сделала руками ободряющее движение и решительно вышла к
мужу.
- Юрочка! Можно тебя на минутку?
И не дожидаясь ответа, подхватила того за руку и увлекла за собой в
комнату. Тот попытался вывернуться, но уверенная женская рука ласково, но
твердо направила движение мужа в нужную сторону. Дверь за ними закрылась.
Я же остался в пустой прихожей, в совершенно глупом положении, уйти
нельзя, оставаться тоже. Первые пару минут супруги звуков не подавали
вообще. После послышался звериный рык Туровского, периодически прерываемый
сеансами тишины. Постепенно сеансы становились все продолжительней, а
рычанье моего учителя все короче. Потом оно вовсе прекратилось. По моему
разуменью на это ушло минут десять. Потом дверь тихонько открылась...
На переднем плане стоял Туровский. Был он красен, словно свежевыкрашенный
аварийный щит на контрольной проверке корабля. Да и общий видок был у него
несколько растерзанный. За его спиной, застенчиво улыбаясь, его красивая
супруга поправляла прическу. Туровский, не глядя мне в глаза, а осматривая
прихожую, словно видя ее впервые, протянул руку.
- Бегунок!
Я судорожно залистал тетрадь в поисках заветной бумажки.
- Белов, быстрее!
Кажется, кавторангу очень хотелось побыстрее покончить со всеми
формальностями. Слава богу! Бегунок нашелся, и я протянул его Туровскому.
- Юра, не забудь! Ты обещал!
Света грациозным жестом протянула мужу ручку. Юра издал стон умирающего
тигра и быстрым росчерком что-то написал. Потом с видом человека, у
которого рухнули все идеалы, отдал мне бумагу.
- На, осенью все равно пересдавать заставлю... наверное...
- До свидания! Счастливого отпуска!
Тепло улыбаясь, очаровательная Светлана помахала мне рукой из-за широкой
спины своего щепетильного мужа...
Как я оказался на улице, и не помню. Лишь там я осмелился посмотреть в
бегунок. На злополучной бумажке размашистым почерком было написано всего
одно слово - "хорошо". И внизу роспись.
Уже в обед следующего дня я получил отпускной билет и уехал в Москву.
Не знаю, что побудило жену Туровского помочь мне, нахальному лентяю,
вломившемуся в их дом в самое неподходящее время. Не знаю. А может быть,
она просто вспомнила курсантские годы своего Юрика, когда ждала его в
увольнение, а он, наверное, тоже получал двойки...
|
|
|