|
|
Распред-2
"Как
надену портупею, так тупею и тупею"
(Горькая военная истина)
Стоять на вахте в базе распредом- это как клеймо, знак прокаженного и
безысходности. Или диагноз заразной, неизлечимой болезни, сопровождаемой
поносом и другими неприятными осложнениями. Слабонервных не выдерживает. И
коли заступил один раз, другой, третий, и тебя не сняли ни разу-все, ты в
трясине. Другие вахты тебе уже не светят. Забудь о теплом, милом корабле,
дежурстве по ГЭУ, каюте и подушке. Только штаб! Тебе не хочется,
опостылела прокуренная дежурка, надоел кипятильник в стакане, опротивела
обязательная фуражка в любое время года, но нет… Оправдал доверие- служи,
и не рыпайся. В такое чертово колесо поначалу влетел и я. Мало по малу,
распредство засосало меня глубоко и намертво. Качать права не позволял
срок службы, стоять на вахте плохо не позволяло воспитание. Попытки
отбрыкаться к успеху не привели, я сломался и принял положение вещей как
должное. Опыт приходит со временем: истина непреложная. Я уже отлично
знал, кого бояться , кого нет. Кто "сладкое гавно", кто суровый добряк. И
естественно стал понемногу позволять себе на вахте гораздо больше чем
раньше. Казалось, фуражку и повязку распреда присобачили к моему телу
всерьез и надолго. Но тут и случилось проишествие навсегда избавившее
высокочтимый штаб от меня до конца моей службы.
Все всегда происходит в выходные дни. Это закон военной жизни. Суббота, а
особенно воскресенье для моряка- взрывоопасный фактор. Расслабился и все!
Труба. В субботу вечером (любили лейтенантов по молодости на выходные
ставить) я бодренько провел развод, быстро принял оружие, и отпустил
сменившегося распреда домой. Самым внимательным образом выслушал
традиционные наставления дежурного по дивизии каперанг Погорелова о
бдительности и внимательности. Враг не дремлет! Погорелов говорил долго и
убедительно, потом дал телефон по которому его искать ( проверил- телефон
домашний) и убыл до утра "проверять корабли" на своем автомобиле. Само
собой дождавшись отъезда комдива. Наш тогдашний адмирал человеком был
очень приличным, кричал редко, матом ругался тоже нечасто( не в пример
другим). Вместе с тем вздуть мог так, что жить не хотелось. Настоящий
флотский интиллигент. Хотя откровенно, я этому не верил. Флотская
организация плющит всех, даже личности высокоинтеллектуальные с рождения.
Но внешне адмирал держался молодцом.
Выходные (смотреть выше) обещали быть спокойными для вахты. В море и из
морей никто не уходил и не возвращался. Матросы в те времена еще не
научились дизертировать, а офицеры и мичмана пили ради удовольствия, а не
чтобы забыться. Комдив тоже очень подробно проинструктировал Погорелова,
пожал руку мне и сказал что будет дома, у него гости и по пустякам не
беспокоить. Сел на "Уазик" и умчался. За ним след в след умчался на
"проверку" и Погорелов. Через пять минут, поднимая пыль столбом, умчался
весь штаб, включая вневременного СПНШ. Немного погодя, пошарахавшись без
дела по ПКЗ , дежурный по политотделу каперанг Балагуров забрел в дежурку,
поковырял в носу и очень важно сообщил о крайней необходимости своего
присутствия в ДОФе (а это поселок). Мол там сегодня вечером поет хор
матросского состава на вечеринке первоклассников посвященной 72 годовщине
Великой Октябрьской социалистической революции. Поковырял в носу еще, и
дал телефон ДОФа (проверил- и у него домашний). После быстро испарился. В
штабе стало тихо и пусто. Я с дежурным по штабу и два вахтенных. Один на
улице у трапа, другой со мной- рассыльный. Тишь и благодать.
Откровенно говоря мне очень хотелось, чтобы все побыстрее убрались.
Причина была крамольная, но простая и даже детская. В 23.00 по телевизору,
впервые в СССР должны были показать документальный фильм о Битлз.
Посмотреть хотелось до жжения в одном месте, полузапрещенная рок-н-рольная
молодость еще давала о себе знать. План просмотра я разработал загодя, а
то что у комдива гости здорово играло мне на руки. Да еще как!
Единственный доступный телевизор в штабе стоял у комдива в кабинете, на
верхней палубе. Большинство флагманских запирало свои каюты на ночь, но
комдив по традиции свою оставлял открытой. Во т в его- то каюте я и
собирался окунуться в историю ливерпульской четверки. Мичман, дежурный по
штабу, менял меня в два часа ночи. Штаб пуст. На телефоны я садил
рассыльного, он отвечал на звонки представляясь мичманом и в случае
опасности вызывал меня прямой связью из кабинета адмирала. Верхний
вахтенный бдил за автотранспортом заезжающим на пирс, или проезжающим в
непосредственной близости от него. Схема действий: по пирсу идет офицер
(которых в ночь с субботы на воскресенье никак не ожидалось) или на пирс
въезжает "Уазик"- верхний вахтенный открывает дверь и кричит рассыльному.
Тот поднимает трубку прямого телефона, и через 30 секунд я на месте.
Грамотный, оперативный, по военному четкий план.
В 23.00 я так и сделал, акцентировав парой подзатыльников внимание
укутанного в тулуп, засыпающего верхнего вахтенного за обстановкой на
пирсе. Начало было приятным. Усевшись в мягкий комдивовский диван, я
включил телевизор, откинулся и приготовился смотреть. Явно чего- то не
хватало. Сбегав в дежурку я забрал из портфеля походный кипятильник, чашку
и весь комплект бутербродов. Приготовить чашку кофе было секундным делом,
и я уселся перед телевизором с горячим напитком и домашними заготовками
жены. Не спеша подкрепился. Кофе и сигаретный дым- понятия неразделимые.
Подтащив журнальный столик с пепельницей я закурил. Легкие опасения
затерялись в подкорке головного мозга с первыми аккордами битлов. Я
окончательно расслабился. Захотелось уюта. Первым делом в угол дивана
полетела фуражка и ремень с портупеей. После второй чашки кофе стало
жарковато и я расстегнул тужурку. Ботинки тоже изрядно мешали и жали ноги.
Я уже совершенно раскис, скинул хромачи, и задрав черные флотские караси
на журнальный столик окаменел перед экраном в позе отдыхающего ковбоя.
Фильм был интересный, песни великолепные, диван мягок и удобен. Я даже
начал поклевывать носом несмотря на поглощенное кофе. Кабинет стал, каким
то родным, уютным, и я постепенно погружался в состояние нирваны.
По иронии судьбы, под звуки "Yellou submarine" я задним местом
почувствовал присутствие в кабинете постороннего. Ощущение опасности было
таким отчетливо- тревожным, что я прямо в карасях спрыгнул на палубу и
повернулся к входной двери. На пороге стоял комдив. Адмирал, правда, был в
штатской одежде, что было совершенно незаметно при взгляде на его лицо.
Все подробности его внешнего вида блекли и терялись на фоне гаммы чувств,
пробегавших по суровому лицу флотоводца. По моему, он еще сомневался, в
свой ли кабинет заглянул, или ошибся. Или он вообще не в своем штабе? Но
то, что босой, полобнаженный старлей сжимая в руке дымящуюся сигарету,
доложился по уставу, убедило его в обратном.
- Товарищ адмирал! Во время несения службы замечаний не было.
Распорядительный дежурный старший лейтенант Белов.
Я докладывал громко, чеканя слова, как на параде, одновременно пытаясь
попасть ногами в ботинки. Адмирал ошалело продолжал безмолвствовать.
- Прошу разрешения….
Сигарета в руке мешала действовать. Я машинально сунул ее в рот и начал
облачаться в амуницию. Вот эта сигарета во рту и взорвала адмирала, как
фугасную бомбу.
- Да ты…. Ты…. Пацан, мальчишка, что себе позволяешь!!! Наглец! Я
тебя….!!!!
Слов адмиралу явно не хватало. Напялив фуражку, я приложил руку к козырьку
и произнес "волшебные" военные слова:
- Прошу разрешения…
- Вынь соску изо рта!!!
- Есть! Я наконец сообразил, и выдернул окурок. У военных есть четыре
фразы, палочки- выручалочки на все случаи жизни: прошу разрешения, так
точно, есть, виноват. Главное на все отвечать только ими и ты выкрутишься
из под любого обвала.
- Прошу разрешения идти?
Адмирал впервые сдвинулся с места и сделал два шага ко мне.
- Пять! Нет, семь суток ареста! В понедельник на губу!
- Виноват!
От адмирала пахло хорошим коньяком. Наверно неплохо с гостями погулял,
невольно подумалось мне.
- Ты снят! Звоните СПНШ, поднимайте его, вызывайте дежурного, чтоб вас
сейчас- же заменили. И на губу!!! На губу!!! Вы скоро баб в мой кабинет
водить начнет! Вон отсюда!!!
Я метнулся к двери, и выскочил в коридор, чуть не снеся косяк.
В дежурке сидел рассыльный с виноватым лицом. Боец был из моего дивизиона
и искренне переживал за оплошность.
- Тащ, он пронесся, я не понял кто. Не успел тащ… Простите?
Я молчал. Было так тошно, что даже ругаться не хотелось. Пару минут сидели
в тишине. Потом спустился комдив.
- Я домой. И молча вышел на улицу.
Как оказалось, произошел случай из серии непредвиденных. Комдив гулял дома
с гостями, и под занавес вечера обнаружилось, что адмирал обещал кому- то
интересную книгу, а она осталась в кабинете. Адмиралы, особенно
подводники, ребята решительные. Вызывать машину не стали, дабы не пугать
водителя запахом, к тому же один из гостей не пил и был за рулем.
Оперативно погрузились, и помчались в зону. Адмирала все знали в лицо, и
"Жигули" с ним на борту останавливать ночью никто на КПП не решился. А на
пирсе заинструктированный мной вахтенный поступил по военному тупо. Насчет
"Жигулей" его не предупреждали, и сигнал тревоги он не поднял. Въехала,
так въехала. А когда узнал поднимающегося по трапу комдива было уже
поздно. Дальнейшее известно.
Военный я исполнительный, сразу позвонил Погорелову. Тот зевал в трубку,
как заведенный, кряхтел, сопел, и приказал не теребить людей до утра. Мол
разберемся утром. Я с его доводами полностью согласился, и больше никаких
шагов не предпринимал. Утром в штаб кроме Погорелова не прибыл никто. Даже
СПНШ. Сам же я замены не искал. Подставлять такого же горемыку, как я было
бы просто свинством. Погорелову тоже было до лампочки мое снятие.
- Не мне тебе замену искать. Звони СПНШ сам- пусть меняет.
СПНШ дома не было, и я тихо- мирно достоял вахту до победного конца.
Комдив не появился, видимо после нанесенной мною обиды продолжил застолье
заливая оскорбление нанесенное разнузданным старлеем лейтенантом. А скорее
всего просто здорово погулял. Адмиралы тоже люди.
Воскресный вечер прошел в сборах. Я готовился к губе. Соседка меня
постригла.Сосед, ссылаясь на богатый опыт,засыпал дельными советами по
арестантской части. Собрал портфель, немного выпил под ужин, и внутренне
готовый упал спать.
В понедельник вернувшись с утреннего доклада командир сразу вызвал меня.
- Белов. Комдив только шипел при твоей фамилии. Приказано посадить сегодня
же. Во сколько там принимают?
- После 14.00 товарищ командир.
- Печатай записку об аресте на семь суток, принесешь- подпишу. За что-
придумай сам. Ты Белов, охренел конечно, такое отчебучить на вахте.
Ступай.
Записку я напечатал. "Семь суток ареста с содержанием на гауптвахте за
нетактичное поведение с командиром дивизии подводных лодок". Покурил с
мужиками, послонялся по казарме. И двинул к командиру визировать документ.
Командира не было. Дневальный сказал, что его вызвали в штаб. Через
полчаса он вернулся, и сразу- же снова вызвал меня.
- Готов к посадке?
Я кивнул.
- Х… тебе! Сядешь, но в другое место. В 15.00 на 12 пирс к Водограю. Идешь
на КШУ на две недели. Отсидишь потом. Доволен?
- Так точно!
На губе в ноябре месяце делать нечего. Холодно и сыро. Море куда лучше. И
мой командир прекрасно это понимал. Так вместо ареста я ушел в море. Потом
сесть снова не получилось, снова подвернулось море. Потом еще. Потом
автономка. Постепенно все забылось. Только вот штабная вахта стала для
меня табу на всю оставшуюся службу, чему я был естественно безумно рад. А
на ясные очи контр- адмирала я еще долго не попадался, и старался теряться
в толпе при его появлениях на построениях. Да и командир старался меня на
люди сильно не выставлять, проявляя непонятную для меня
доброжелательность. Только где- то через год, он вышел с нами в море и
случайно столкнулся со мной в курилке.
- А, наглец! Отсидел?
Я судьбу искушать не стал, и соврал не покраснев.
- Так точно товарищ адмирал! Семь суток , как с куста и в полном объеме.!
- То- то Белов. Веди себя прилично, не наглей. Распорядительным я приказал
тебя больше никогда, слышишь, никогда не ставить! Понял?
И не дожидаясь ответа вышел из курилки. Так штаб лишился моих услуг, о чем
ни я, ни он не жалеем. Каждому свое.
|
|
|