|
|
Кумжа
«Если что то заметил, присмотрись:
шевелится - отдай честь, не шевелится красить!»
(Одна из флотских истин)
Мероприятие, о котором пойдет речь, имело место всегда, везде, и в любых
вооруженных силах всех времен и народов. Конечно со временем оно сильно
видоизменилось. И если Александр Невский, проверяя наточенность меча у
дружинника, имел понятие о чем идет речь, то согласитесь, авиатор
инспектирующий подводную лодку вызывает некоторое недоумение. Невольно
вспоминается случай, когда в наше училище приехал проверяющий. Генерал
армии, танкист, заслуженнейший офицер, с первого до последнего дня
прошедший Великую Отечественную гулял со свитой по училищу .Состояние
классов, аудиторий, технической базы ему понравилось, он остался очень
доволен. Особенно чистотой и порядком. Под занавес его завели в музей
училища, рассказать о истории и выпускниках. Там рассматривая модели
атомоходов генерал очень разволновался. Его занимал всего один вопрос.А
ну, как в море враг на лодку на абордаж полезет? Чем отбиваться будете?
То, что корабль мгновенно погрузится, бывалого вояку не устраивало.
Привыкший бросать танковые клинья в прорыв, генерал бегства с поля боя не
признавал. Ни на какие доводы не реагировал, и под конец в сердцах
посоветовал установить на лодке хотя- бы КПВТ. .Начальник училища, вице-
адмирал, член- корреспондент Академии наук, написавший десятки книг по
ядерной физике попал в затруднение. Он понятия не имел, что такое КПВТ.
После недолгого замешательства адмирал увел разговор в сторону. Невзначай
напомнив о банкете, адмирал сослался на проектные организации, это их
дело, мы только готовим подводников, но соображения генерала он
обязательно сообщит куда следует. С таким решением генерал смирился и убыл
на банкет. Окольными путями у адъютанта военноначальника, попытались
узнать, что же это за штука такая- КПВТ? Удивлению того не было предела.
Чтобы офицеры в таких высоких чинах, и не знали элементарного? Да ведь
КПВТ- это крупнокалиберный пулемет Владимирова танковый! Реакцию ветеранов
подводников опустим…
Вернемся к теме. Мероприятие под чудным названием «Кумжа»- несколько
иное.Больше показ товара лицом, чем отчет о проделанном. Но все равно
интересно. Раз в год, весной, как правило в Западной Лицце на уровне
министерства обороны проводят смотрины. К пирсам со всего Северного флота
сгоняют лодки всех возможных проектов.От атомоходов до дизелюх. По одной
из серии. Надводников готовят в Североморске. В назначенную дату самолеты
выбрасывают на Кольскую землю десант из выпускников Академии Генштаба.
Заплесневевшим в кабинетах офицерам за трое суток предстоит познакомиться
с флотом, хотя бы в общих чертах. Чтобы доростя до маршальских звезд иметь
понятие кого посылаешь в бой. У большинства выпускников знакомство с
кораблями до этого ограничивалось телевизором и рассказами друзей. Теперь
же, кто с детским восторгом, кто с генеральским апломбом они устремляются
на показуху. Железные игрушки посмотреть, да пользуясь флотским
гостеприимством пропустить стопарик- другой.
Для подводников среднего звена, «Кумжа»- дело хлопотное, для командования-
прибыльное. Больших погонов на «Кумже» шастает много. Показать свой
корабль в наивыгоднейшем свете- прямая дорога наверх. Пусть заметят и
запомнят. Вот тут- то командование из штанов и выпрыгивает, кто на что
горазд.
Драили корабль суток трое без передыха. Беспрецедентно. До кругов в
глазах. Весь экипаж вымыли, постригли, переодели в новое РБ, пришили белые
больничные воротнички и осмотрели вплоть до ушей. Выкрасили и почистили
все, на что может упасть взгляд. Вечером, осматривая РПК в последний раз,
командир приметил недостаточно приемлимую покраску рубочного люка, и люков
1 и 10 отсеков. Возражений, что краска к утру не высохнет, командир не
принял. Постановил: красить и точка! Загнанный экипаж бросился устранять
замечание, удовлетворенный обходом командир спать.
Подъем произвели на час раньше. Спешно позавтракали. Две трети экипажа
усадили в автобус, и от греха подальше увезли в поселок. Чтобы не
отсвечивали. Пусть погуляют и не путаются под ногами. На борту осталась
инициативная команда по встрече, состоящая из группы «К»,вахты, командиров
отсеков и естественно службы снабжения.
В девять утра показуха началась. Экскурсантов было много, и шли они в три
потока. Группы вели оба старпома и помощник. Первая компания состояла
преимущественно из космонавтов и вел их большой старпом. Спустившись через
рубочный люк в ЦП, поглазев на приборы и в перископ, поцокав языком,
выпускники шли в первый отсек рассматривать торпеды. Насмотревшись на
оружие, звездопроходцы через весь корабль шли в корму, и из десятого
отсека выходили наверх. Во втором отсеке командир приглашал наиболее
выдающихся к себе в каюту на рюмку «чая». Холодильник в командирской каюте
был загодя утрамбован гигантским количеством бутербродов, а в морозильнике
штабелем охлаждались литров десять разбавленного спирта. Остальных будущих
стратегов тоже не обижали. По ходу осмотра их заводили в кают- компанию,
где хлебосольный зам, наливал, вручал традиционную воблину, банку компота
и щедрой рукой раскидывал горы закуски. Стратеги потребляли горячительное
с удовольствием, благо на «огненную» воду командир не поскупился. Многим,
этап прохождения через кают- компанию нравился так, что они возвращались
раза по три, ссылаясь на запутанность коридоров.
Космонавты люди бывалые, удивить их трудновато. Поток прошел без казусов,
глупых вопросов не задавали, в общем довольно цивилизованно. Омрачила
общее впечятление одна незначительная неловкость. Краска в люках, вопреки
приказу командира осмелилась не высохнуть. Так, что вышли покорители от
нас с выкрашенными спинами, очистив своими мундирами дорогу следующим.
Дальше повалили авиаторы, танкисты и пехота. Казалось предусмотрели все. В
каждом отсеке вахта, всех входящих встречал донельзя заинструктированный
командир отсека. В доступной для сухопутного понимания форме рассказывал,
что располагается в отсеке, что можно трогать, что нельзя, куда идти, куда
не стоит. Но природное любопытство академиков плюс разбавленное «шило»
брало верх. Заблудившихся было не счесть(ума не приложу, как можно
заблудиться на корабле: труба, она и есть труба. Один задраился в гальюне,
не постигнув хитроумность корабельных кремальер, не смог открыться и
полчаса молотил всеми конечностями по двери, пока его не освободили.
Другой, посидев в каюте у командира подольше других, битый час метался по
палубам в поисках выхода, и пугая вахтенных грозным генеральским видом и
остекленевшими глазами. А в восьмом турбинном отсеке, один пехотных дел
мастер увидел в тамбур- шлюзе люк вниз, в машину(машинное отделение) и
бесстрашно нырнул вниз. Отряд не заметил потери бойца. Группа перешла в
следующий отсек. Старшина восьмого мичман Птушко, вспомнил о незакрытом
люке, и пока не нагрянула следующая экскурсия быстренько его задраил и
запер тамбур- шлюз. Генерал же очутившись в машине, имел несчастье
отдалиться от люка метра на три. Обилие клацающих и рычащих механизмов и
клапанов, дичайшая жара, струи пара, лющаяся отовсюду вода и
всеподавляющий рев турбины пехотинцу не понравился. Он повернул назад. Не
тут- то было. Люк оказался намертво задраен. Вот здесь пехота и
запаниковала. О втором выходе он естественно не знал. На тот момент
вахтенный турбинист матрос Рий мирно дремал возле маневрого устройства.
Справедливо полагая, что генералы в машину не сунутся, Рий с
профессиональным пренебрежением к шуму посапывал на ватнике. Позднее он
рассказывал, что проснулся от леденящих душу криков, перекрывающих шум
всех механизмов. В поисках выхода из этой преисподней пехотинец добрался
до трюма и обратно. Вымокши до нитки, покрывшись слоем турбинного масла,
насквозь прогретый паром генерал после всех приключений окончательно впал
в панику. Здесь и пригодился отработанный годами командный голос. Даже
старшина клялся, что слышал незнакомые звуки идущие снизу, но значения им
не придал. Когда Рий отыскал бедолагу, тот умудрился застрять между
горячими паропроводами, и с глазами полными слез корчился не в силах
освободиться. В состоянии полной прострации мокрого и полусваренного
генерала проводили в кают- компанию. Общими усилиями влили вовнутрь
дополнительную порцию спирта, дали отдышаться и под руки вывели на пирс.
Даю голову на отсечение: даже в обмен на маршальский жезл пехотинец больше
ногой не ступит на борт корабля.
Я тогда командовал десятым отсеком. Задницей корабля. Ничего особо
интересного, кроме ВСУ, гальюна и токарного станка в отсеке нет. Но
сухопутные деятели очень радовались, узрев среди чуждого им железа, что-
то знакомое и родное. Токарный станок оказался единственным механизмом на
корабле понятным всем посетителям. Весь день мне пришлось метать бисер
перед выходящими наверх генштабистами, расписывая достоинства токарного
дела в море, походе и боевом дежурстве. Ни о чем другом, ни один из них не
спросил. Да еще! Мне пришлось ежеминутно смывать в гальюне унитаз. Высоких
гостей кто- то чересчур умный проинструктировал, что мол у подводников
места общего пользования особенные, неправильно смыл, и получи обратно, в
лицо все что выдавил. Доля истины в этом утверждении есть. Но задачу
забросать испражнениями звезд генштаба перед нами не ставили, гальюны
работали в нормальном режиме, бояться было нечего. Сухопутные братья по
оружию объяснениям не верили, очень конфузились ,но в трусости признаться
стыдились. А вследствии того, что корабль они покидали через мой отсек,
наш гальюн превратился в своеобразную Мекку для подуставшего генералитета.
Совершая по очереди акты вандализма над нержавеющим флотским унитазом,
генераллисимусы будущих войн покидали отсек потупив глаза, и «забыв»
нажать на педаль смыва. Я же в течении дня старательно смывал следы их
пребывания. Поработал ассенизатором на славу. Столько генеральского дерьма
сразу, я не видел за всю оставшуюся службу!
Вечером итоги в ЦП подводил механик. Командир, оба старпома, замполит, по
причине оживленного общения с московскими гостями пластом лежали по
каютам. Наутро приехал командир дивизии, с мешками под глазами, но
оживленно- радостный. Перед строем экипаж похвалили, вылили массу ласковых
слов и дали часа три на отдых. В грязь лицом, судя по всему мы не ударили.
В Североморске москвичи посещая надводников наперебой расхваливали наш
ракетоносец, щедрость и широту наших душ и провизионок. Наверно столько,
сколько мы, им никто не наливал. Шутка ли, месячная норма спирта всего
крейсера рассосалась в кровеносных сосудах экскурсантов за один день.
Интенданты подвывая от обиды, несколько месяцев втихаря списывали
проглоченное генштабистами продовольствие. Боцман охал и хватался за
голову, пересчитывая оставшиеся после набега банки с краской. Командира
начали расхваливать на каждом углу, и тащить в приказном порядке на
корабль кого не попадя. От депутатов до артистов. Ну и высокие военные
чины естественно. Ажиотаж постепенно стихал, но окончательно и
бесповоротно от отрыжки «Кумжи» экипаж избавился только через полгода.
Я пережил три «Кумжи». Страна нищала, времена менялись, порядок проведения
показухи ни на грош. Изминения коснулись цветовой гаамы мундиров
посетителей. В советские времена более пестрая подборка, после развала
Союза все цвета постепенно подавлялись грачевской летно- десантной
голубизной. Предполагаю, что скоро их начнут вытеснять сергеевские черные
петлицы с пушечками. Интересно, если министром обороны станет пожарный
(что в нашей стране вполне возможно), на флот поедут брандмайоры в касках
и с баграми? Вот потеха была бы!
А может лучше главным военным страны назначить «нового» русского? Они
парни широкие, денежные, море по колено, понаедут на «Мерседесах»
поглазеть на диковинку, глядишь, сами с барского стола подводников
накормят и напоят. Чем черт не шутит? По крайней мере, эти мальчики, в
отличии от государственных мужей хорошо понимают: любое нажитое богатство,
кто- то должен защищать…
|
|
|